CypNea Новости Кипра

Изначально запущенный в 2019 году в Иерусалиме, формат "3+1" объединил Грецию, Кипр, Израиль и США для координации по вопросам энергетики и безопасности. В совместном письме, адресованном сенатору США Марко Рубио, министры иностранных дел Греции, Кипра и Израиля предложили возродить неактивную схему сотрудничества "3+1" с США, связывая просьбу с амбициозным экономическим коридором Индия-Ближний Восток-Европа (IMEC). Хотя это представлено как жест регионального согласования с стратегическими приоритетами США, шаг вызывает вопросы о скрытых мотивах, сроках и долгосрочной жизнеспособности — особенно учитывая низкую результативность механизма и сложные геополитические условия Восточного Средиземноморья. Изначально запущенный в 2019 году в Иерусалиме, формат "3+1" объединил Грецию, Кипр, Израиль и США для координации по вопросам энергетики и безопасности. Это было воспринято как многообещающая новая структура в регионе, особенно с участием тогдашнего госсекретаря Майка Помпео на трехстороннем саммите вместе с лидерами Биньямином Нетаньяху, Алексисом Ципрасом и Никосом Анастасиадесом. Однако, несмотря на первоначальный энтузиазм, механизм быстро утратил импульс. За исключением нескольких рабочих телеконференций и скромных обсуждений по безопасности, ощутимых результатов было минимально, и формат оставался в основном неактивным на протяжении многих лет. Недавний призыв к его возобновлению, по-видимому, тесно связан с инициативой IMEC — инфраструктурным и торговым коридором, предназначенным для соединения Индии с Европой через Ближний Восток, в обход традиционных маршрутов через Турцию. Проект, сильно поддерживаемый Вашингтоном, был представлен как стратегическая альтернатива китайской инициативе "Пояс и путь". Греция, Кипр и Израиль, выравниваясь с IMEC, фактически позиционируются как региональные партнеры в предприятии, которое, хотя и амбициозно на бумаге, все еще находится на начальных концептуальных стадиях и сталкивается с множеством геополитических и логистических препятствий. Представление этого обновленного сотрудничества как механизма поддержки для IMEC вызывает скептицизм. Хотя проект действительно соответствует интересам США в сдерживании китайского влияния и укреплении связей с Индией, он также предлагает возможность трем странам Восточного Средиземноморья продвигать свои собственные повестки — главным образом, дальнейшее исключение Турции. Анкара давно с подозрением относится к тройственному сотрудничеству между Грецией, Кипром и Израилем, и отсутствие Турции в предлагаемом коридоре кажется некоторым более намеренным, чем случайным. Кроме того, этот дипломатический маневр происходит на фоне обновленного регионального соперничества. США продолжают поощрять нормализацию отношений между Израилем и арабскими государствами через Авраамовы соглашения, впервые подписанные в 2020 году. Бывший президент Дональд Трамп, по-прежнему влиятельный в региональных кругах, якобы призвал переходное руководство Сирии рассмотреть возможность присоединения к соглашениям, в то время как Саудовская Аравия тихо руководит этим усилием. Напряженные отношения Эр-Рияда с Анкарой добавляют еще один уровень сложности, так как страны Персидского залива стремятся утвердить свое влияние в региональной дипломатии, не уступая позициям Турции. Хотя Израиль взял на себя ведущую роль в продвижении возрождения формата "3+1", поддержка в США остается неуверенной. Недавнее предложение в Конгрессе — Закон о восточном Средиземноморском шлюзе — призывает к усилению сотрудничества с странами, участвующими в проекте IMEC, включая Египет, чьи инфраструктурные активы считаются критически важными. Однако остается неясным, насколько глубоким или устойчивым будет этот интерес Конгресса, особенно в год выборов и при отсутствии конкретных результатов от прошлых региональных партнерств. Несмотря на всю свою стратегическую риторику, обновленный толчок к возрождению механизма "3+1" кажется служащим многочисленным и порой противоречащим интересам. Это может отражать прагматичное желание выровняться с приоритетами США — но также и расчетливую попытку восстановить региональное влияние и обойти сложных соседей. Видит ли Вашингтон долгосрочную ценность в этом возрожденном формате или рассматривает его как еще один дипломатический шаг без четких результатов, еще предстоит увидеть.